Готовится кощунственный подлог — указ о признании официального статуса за Российским Императорским Домом в лице потомков Великого Князя Кирилла Владимировича. Последствия этого могут быть самыми трагичными для России, поскольку затрагивают не только государственно-политическую сферу, но и религиозно-мистическую. Сегодня уже невозможно “искренне заблуждаться” относительно статуса кирилловичей. Их претензии опровергнуты документально: это и книга М. Назарова “Кто наследник Российского Престола?”, и предшествовавшие ей публикации Л. Е. Болотина и Р. Г. Красюкова, и проигранный кирилловичами в 1997 г. суд в Канаде (где они пытались обвинить в клевете К. Веймарна, давно назвавшего их самозванцами, но их иск был отвергнут с возложением на них судебных издержек).
Теперь кирилловичи могут повторять свои “аргументы” лишь в расчете на людей, незнакомых с сутью вопроса. Так, эти претенденты утверждают, что после убийства Царской Семьи Вел. Кн. Кирилл унаследовал Престол по праву первородства. Но умалчивают, что первородство — не единственное условие престолонаследия. Закон требует также соблюдения верности Православию и безукоризненного благочестия (ст. 64), в том числе в браке (ст. 185); требуется также верность присяге Государю, церковным и гражданским законам. Абсолютно все эти требования нарушил уже Вел. Кн. Кирилл. В 1905 г. — вопреки запрету Императора и в нарушение как церковных, так и гражданских законов, Кирилл вступил в брак со своей двоюродной сестрой. За это он был выслан из России и вместе с потомством лишен прав престолонаследия. Позже Государь, по ходатайству родителей Кирилла, смягчил наказание, признав его брак (это обеспечивало денежное содержание). Но лишение его и потомства прав не было и не могло быть восстановлено, ибо даже Государь не имел бы на это права. Как подчеркнуло особое совещание, созванное по этому вопросу: “Изъявление царствующим Императором соизволения на вступление лиц Императорской фамилии в брак, противный каноническим правилам Православной Церкви, представлялось бы несовместимым с соединенными с Императорским Всероссийским Престолом защитою и хранением догматов господствующей Церкви”. Имя разведенной супруги Кирилла не упоминалось среди членов Царственного Дома в церковных книгах. Кирилловичи ссылаются на внесение семьи Кирилла в Придворный календарь. Однако членство в Императорском Доме не связано автоматически с правом на Престол. В том же календаре указаны и другие члены династии, не имевшие этого права.
Сознавая свою ущербность, семья Кирилла возненавидела Государя и приняла активнейшее участие в свержении монархии в феврале 1917 г. За день до отречения Государя Кирилл снял свой гвардейский экипаж с охраны Царской Семьи и перешел вместе с ним на сторону масонского Комитета Думы (уже распущенной Государем). Кирилл призвал и другие воинские части “присоединиться к новому правительству”. В революционных интервью он чернил Царскую Семью и заявлял: “с падением старого режима удастся, наконец, вздохнуть свободно в свободной России и мне”. За такое нарушение присяге изменника мог ждать только суд, а не Престол — если бы легитимная власть сохранилась. Однако не оставшись в “свободной России дышать свободно”, как его замученные большевиками родственники, он в эмиграции провозгласил себя “Императором Кириллом I”. Это вызвало всеобщее возмущение. Лишь позже зарубежный первоиерарх (не знавший о лишении Кирилла прав престолонаследия) из политических потребностей объединения эмиграции положил почин признанию его “Главой Дома Романовых”. Но чье бы то ни было признание, противоречащее закону — не может быть доказательством прав, подчеркивал в этой связи философ И. А. Ильин. В 1948 г. последовал неравнородный брак сына Кирилла Владимира с разведенной Леонидой Георгиевной Кирби (урожденной кн. Багратион-Мухранской — этот грузинский род еще в XIX веке был приравнен к российскому дворянству и не считался равнородным; поэтому, в частности, из-за брака с Багратион-Мухранским княжна Татьяна Константиновна должна была подписать отречение от прав на Престол). Владимиру пришлось венчаться тайно, не в русской, а в греческой церкви в Швейцарии — поскольку русские епископы не благословили этот брак. У Владимира не оказалось мужского потомства. Единственная его дочь Мария вышла замуж за прусского принца, родила от него Георгия и развелась. Согласно общему правилу, ее сын причисляется по отцу к династии Гогенцоллернов, а не Романовых, что отмечено в международном династическом справочнике Burke’s. Этого-то Георгия нам и готовят в “монархи”. По закону же он не имеет права ни на имущество Романовых, ни на титул Великого Князя, который не передается дальше внуков Императора (ст. 146). Уже Владимир Кириллович был правнуком, поэтому он, его супруга и потомство присвоили себе этот титул незаконно.
Факты связей этой семьи с партией Гитлера, с Ватиканом (Кирилл обещал католикам унию в обмен за поддержку!), затем опора на пробольшевистские круги с лозунгом “Царь и Советы”, затем призыв Владимира к войне против СССР в эпоху атомного оружия и т. п. — показывают, что эта семья стремилась сесть на трон при помощи любых антирусских сил. Именно этим силам нужны Кирилловичи и сегодня.
Олигархия видит в этом один из способов остаться у власти в качестве коллективного регента при декоративном монархе без новых выборов. Такие незаконные “монархи” всегда очень послушны — единственное, что от них и требуется. Бабушка “царевича” уже обещала это по телевизору (20.11.94г.).
Поэтому “присяга на верность России, Православной Вере и российскому Императорскому Дому”, для принесения которой Георгия хотят привезти в Ипатьевский монастырь, — это очередное клятвопреступление и глумление над памятью преданных ими Романовых.
“Раскрутка” Кирилловичей телевидением, их официальные встречи с представителями Церкви, правительства, силовых структур, Конституционного суда — должны придать этому кощунству вид легитимности, а заодно сделать причастными к нему как можно больше влиятельных людей.
Однако истинные легитимисты не могут не видеть, что по законам Российской Империи появление легитимных потомков в роде Романовых уже невозможно из-за неравнородных браков. Призвание же на Российский Престол иностранца (согласно ст. 35) со сменой его вероисповедания и национальности, быть может, было реально в монархическом XVIII веке, когда писался закон — но в наше время, когда западные монархии превратились в декоративные, это может отдать Россию в прямое подчинение антихристианским апостасийным силам, которые господствуют на Западе. Нам же нужна Великая Православная Россия.
